15 января этого года исполнилось бы 75 лет Заманбеку Нуркадилову.
Политолог, публицист, журналист газеты «Караван» Айгуль Омарова продолжает серию своих воспоминаний о видных политических и общественных деятелях, которых уже, к великому сожалению, нет с нами. Сегодня мы поговорим о Заманбеке Нуркадилове.
Наше знакомство с Заманбеком Нуркадиловым состоялось ранним летом 1995 года. Я подрабатывала в газете «Экспресс-К» и главный редактор Сергей Лесковский попросил сделать интервью с Заманбеком Нуркадиловым. Найдя номер телефона, позвонила. Ответила секретарь, соединившая с Заке, тогда депутатом парламента. Представившись, договорились об интервью. Но в назначенный день я немного припоздала и по коридору мажилиса неслась, сломя голову. И на бегу уткнулась в Заманбека Калабаевича, которого сопровождали огромного (мне с моим ростом метр с кепкой все люди выше 180 сантиметров, естественно, кажутся, гигантами) роста два телохранители.
- Заманбек Калабаевич, извините за опоздание, это я та самая журналистка, с которой вы должны встретиться, - только начинаю говорить я, как меня перебивают громко и сердито: - Вы опоздали, я сейчас тороплюсь на встречу.
А надо сказать, что у меня с детства две реакции на крик в мой адрес. Либо я сама начинаю кричать в ответ, либо замолкаю. В тот раз непроизвольно и, видимо, от смущения (как-никак опоздала я ведь), начала кричать в ответ. Удивительно, но Заманбек Калабаевич сразу замолчал и уже спокойно смотрел на меня. А из его кабинета выскочили помощница и секретарь. Как потом они обе рассказывали, за долгие годы работы они впервые видели, что кто-то так разговаривает с их боссом.
- Хорошо, пойдёмте в кабинет, - сказал Заке. Мы прошли в кабинет, где Заке сказал, что он действительно торопится на встречу и потому предлагает перенести беседу на другой день.
Вот так состоялось наше знакомство. А во время интервью Заке спросил меня, откуда я и какого рода. Узнав, что карагандинская и аргынка, заметил, что его супруга - известная певица Макпал Жунусова тоже аргынка и также из Карагандинской области. Потом он рассказал анекдот об аргынках и на мои слова, а чего же тогда женились на аргынке, расхохотался.
Интервью вышло, и на него «странно» отреагировали некоторые бизнесмены, о которых Заке упомянул. Они прислали даже «телегу» в редакцию, дескать, никакой мэр Алма-Аты им не помогал и свой бизнес они выстраивали сами, и её опубликовали. А мы с Заке как-то незаметно подружились. Помню, как с покойным Эриком Нуршиным и Сергеем Лесковским мы были дома у Заке. Макпал приготовила бешбармак, и мы долго сидели за столом, говоря на разные темы.
Мои коллеги не скрывали, что жаждали получить от Заке спонсорскую помощь, а сам Заманбек Калабаевич был тогда одержим идеей создания культурного центра, где непременно должна располагаться студия звукозаписи для Макпал. Разговор о студии шёл в кабинете Заке, маленьком, на стене которого висели камча и рваный чапан. Поглядывая на них, Заке объяснил нам значение каждой вещи. Камча - то, без чего трудно представить степняка, с младых лет садившегося на лошадь. А рваный чапан напоминал о трудном детстве.
В разгар беседы в кабинет вошёл сын Заке Кайрат и молча сел. Мы большой частью помалкивали, только Эрик Кайдарович перебивал время от времени Заманбека Калабаевича. А того, что называется, несло. Увлёкшись, он живописал, какой может быть студия и какие там DVD можно издавать. Естественно, всё время он повторял «Макпал-Макпал». И неожиданно Кайрат перебил отца: - Папа, ну ты можешь о чём-нибудь другом говорить, а то у тебя Макпал да Макпал.
Мы онемели. Даже не привыкший лезть в карман за словом Нуршин растерялся. Чего уж там про двух Водолеев - Лесковского и меня - говорить. Ожидали бури, вспышки гнева, слышали же разное о характере Заке. Но ничего подобного не произошло. Заке рассмеялся и тем самым разрядил атмосферу. А я на всю жизнь запомнила, что общение отцов и детей может быть таким, когда друг другу говорят всё, не обижая никого. Позже, ближе узнав Заке, поняла, оттуда в нём родительская мудрость. Сам лишённый отца в детстве, он баловал своих детей, считая посланцами Бога. Потому Кайрат так смело при посторонних сделал отцу замечание, зная, что тот поймёт.
Шли годы. Заке лишили депутатского мандата, тогда он перешёл в оппозицию, которая оказалась неоднородной. И не все приветствовали появление фигуры такого масштаба, как Заке. Но простые люди обращались к Заманбеку Калабаевичу, как защитнику их прав. Поняв, что от Нуркадилова в оппозиции можно ждать многого, в верхах решили вернуть его во власть. Сначала аким Алматинской области, а затем руководитель агентства по чрезвычайным ситуациям, Заке, казалось, отошёл от большой политики. Но верно говорят: «Если вы не интересуетесь политикой, это ещё не означает, что политика не интересуется вами».
Как оказалось, он просто накапливал энергию. В конце февраля 2004 года мне позвонили из приёмной Заманбека Калабаевича, тогда занимавшего пост председателя Агентства по чрезвычайным ситуациям и сказали, что Заманбек Калабаевич назначает встречу.
О многом говорили мы тогда. И Заке сказал, что собирается выступить с открытым письмом главе государства. Все вопросы, о которых собирался сказать Заке, актуальны и сегодня. Это и приватизированные под шумок здания государственного управления, исчезающие яблоневые сады, застройка горных склонов особняками. Масштаб поднимаемых вопросов говорил о том, что Заманбек Калабаевич обладал государственным мышлением, а на это способны только незаурядные люди, являющиеся истинными патриотами страны. Он и был таким патриотом. И простые люди понимали это хорошо. Потому и тянулись к нему, рассказывая о своих бедах.
Не скрою, что Нурбулат Масанов, и я горячо поддержали Заманбека Калабаевича в его намерении выступить с письмом. В силу различных обстоятельств мне не довелось присутствовать на пресс-конференции, где Заке зачитывал то письмо. Но от многих коллег знаю, что оно произвело эффект разорвавшейся бомбы.
Конечно, оргвыводы последовали незамедлительно. Заке сняли с должности. Но, очевидно, он готовился к этому, потому видимого огорчения не показал. Но решил создать организацию по выявлению коррупции среди чиновников. Увы, как и ранее, в оппозиции не обрадовались такому решению Заманбека Калабаевича. И пока он находился за рубежом на переговорах по созданию такой организации, тогдашние лидеры казахстанской оппозиции подсуетились и быстро организовали свою структуру. Лишь один человек попытался возразить против такого решения, но его переубедили. Не стану называть его фамилию, потому что сейчас он находится по другую линию и даже сходится во взглядах с теми, кто его шельмовал. И такое бывает в нашей жизни.
Не скрою, Заке очень расстроился, узнав о подобных шагах своих вроде бы единомышленников. Но духом не пал, а занялся, ни много, ни мало – переводом на казахский языке восточной поэзии и Пушкина. И здесь пора рассказать о том, что настоящего Заке мало кто знал. А он был тонким ценителем прекрасного, хорошо знал русскую литературу, казахских писателей и поэтов. Как рассказывала его школьная учительница литературы, Заке в классе выделялся тем, что других нужно было заставлять читать книги, а Заке перечитал всё, что было в школьной библиотеке.
Школу Заманбек Калабаевич окончил с серебряной медалью. Поступил в политехнический институт на факультет промышленного и гражданского строительства. По результатам вступительных экзаменов его и ещё двоих студентов решено было послать учиться в Москву, в том числе и Амангельды Ермегияева.
Заке отказался от этого предложения по одной причине: не мог оставить мать, нужно было помогать ей. Учился он легко и институт окончил с красным дипломом.
Замечу, что о красном дипломе после окончания института и серебряной медали в школе лично я узнала не от Заке, а от людей, учившихся с ним в школе и вузе. Но даже и они не подозревали, что Заке пишет стихи, сочиняет музыку. Именно поэтому он так был очарован голосом Макпал.
Оказавшись вновь не у дел, Заке много читает, пишет записки, делает переводы. Он даже успел выпустить книгу со своими переводами, о которой моя коллега, казахскоязычная журналистка сказала, что переводы сделаны качественно.
Но то, что происходило вокруг, не могло его не волновать. Сам же Заке с горечью отмечал то, что среди соплеменников все больше распространяется потребительское отношение ко всему. Не забуду, с какой печалью он рассказывал о том, как в сёлах Алматинской области есть мужчины, которые сидят на шее жён вместо того, чтобы выполнять любую работу. В то же время он понимал, что у многих не осталось надежды на будущее, и они плывут по течению.
Как изменить ситуацию и что нужно делать для улучшения условий жизни? Знаю точно, что именно эти вопросы волновали Заманбека Калабаевича в последние годы его жизни.
К нему шли люди, он их выслушивал и часто обращался ко мне, чтобы получить информацию о тех или иных персонах, предлагавших какие-то немыслимые прожекты. Помню, как он пытался навести справки о двух деятелях национал-патриотического толка, предложивших Заке создать новую организацию, которая бы поднимала проблемы сохранения и развития казахского языка, культуры казахов. Заке этим заинтересовался, но решил всё же узнать, кто эти люди. Позвонил и мне. Поскольку я знала этих людей, то сразу сказала, что организовать они ничего не смогут, а к Заке пришли только с целью получения денег. Выслушав, заметил: «Ну, что ты плохо о людях говоришь». Через месяца два после этого разговора, Заке позвонил и сказал: «Ты, как всегда, оказалась права. Они именно так себя и повели, как ты предсказывала». Что делать, если некоторые люди не меняются со временем. Сам Заманбек Калабаевич не только менялся, но и рос духовно.
Если сравнить то первое моё посещение дома Нуркадиловых и позже, то перемены были заметны невооружённым глазом. Не только потому, что появилась дочь Мерей, которая окончательно цементировала союз бывшего чиновника и певицы. Как-то спокойней стал и сам Заке, несмотря на то, что остался без работы. И могу смело утверждать, что и Макпал повлияла во многом на мужа, и Заке тоже оказал влияние на супругу. Сегодня мне всё чаще кажется, что люди не могли им простить гармоничного союза, духовного единения. Несмотря на все сплетни, слухи, витавшие вокруг них, супруги занимались дочерью, семьёй. И это не давало покоя многим, пытавшимся внести разлад между супругами.
Летом 2005 года Заке позвонил мне и сказал: - Прошу тебя пока не звонить и не приходить. Я сам тебя наберу и скажу, когда надо прийти.
Под осень мы вновь возобновили наше с Заке общение по телефону. Разговаривали порой часами. И большей частью говорили о культуре, литературе. А как-то разговорились о любви. И я выслушала монолог – гимн Макпал, их любви. Удивительно было слышать такое от человека, которого некоторые, кто близко его не знал, называли грубияном и даже хамом. На самом деле Заке не был хамом. Но он отвечал людям в том тоне, в каком они обращались к нему. Однажды я стала свидетелем его разговора с весьма высокопоставленным человеком и услышала: - Я и вас могу послать, если будете оскорблять.
В один из дней Заке позвонил и рассказал жуткую историю. Он дал интервью какой-то газете, в которой охарактеризовал деятелей оппозиции. Это очень не понравилось одному из них. В одном из изданий подготовили макет полосы с грязными фото и Заке пригрозили опубликовать их, если он не принесёт извинений этому деятелю.
-Что мне делать, - спрашивал Заке у меня. - Ничего не делайте, - отвечала я. – Он не посмеет это опубликовать. Если он сделает, то может ставить крест на себе, как политике. - Ну, ты понимаешь, если бы обо мне шла речь, мне было бы всё равно. - Вот и не реагируйте. Он не сделает ничего, только грозится.
Весь день у нас шёл такой диалог. А где-то в 22.30 Заке позвонил и сказал: - Не ругай меня, я подписал извинение. Текст они сами составили.
Через несколько дней Заке позвонил и сказал: - Приезжай. Поговорим.
Конечно, я поехала. День тогда выдался на редкость тёплым. Заманбек Калабаевич предложил говорить во дворе, а не в доме, где спустя месяц он будет найден убитым.
Мы сидели во дворе. Разговаривали. Неподалёку бегала Мерей, а Макпал подстригала траву.
Заке был на редкость задумчив, философски настроен. О многом он тогда рассказал и то, что рассказал, не повергло меня в шок, поскольку о многом догадывалась. Но одно дело - догадываться, а другое - услышать из первых уст. Почему-то сегодня всё чаще чудится, что Заке что-то предчувствовал тогда и потому был так задумчив.
Через месяц после этого разговора Заманбека Калабаевича нашли в собственном доме с трёмя пулями. Было объявлено, что политик совершил самоубийство. Но, как человек, близко общавшийся с Заке, могу смело утверждать, что на такой шаг он никогда бы не пошёл. Прежде всего, из-за опасений за будущее Макпал, Мерей, Кайрата и Куралай. И вообще он был человеком сильным, не раз падавшим и вновь поднимавшимся.
… На похоронах Заке Нурбулат Эдигеевич Масанов, которого не станет через год, сказал мне: - Какого батыра хороним, никогда не прощу им этого.
И я согласна с профессором Масановым: Заманбек Нуркадилов, действительно, был батыром. Среди политиков 90-х и нынешних годов нет никого, о ком можно было бы сказать «Батыр».