Верховный Совет 12-го созыва сначала Казахской ССР, а затем Республики Казахстан ещё будет изучен. И не только потому, что именно он провозгласил независимость нашей республики, но и потому что в нём было много людей, о которых можно было сказать одним словом: Личность.
История казахстанского парламентаризма будет неполной без упоминания его имени. Демократ, патриот, депутат четырех созывов, доктор экономических наук – это всё он.
Политолог, публицист, журналист газеты «Караван» Айгуль Омарова продолжает серию своих воспоминаний о видных политических и общественных деятелях, которых уже, к великому сожалению, нет с нами. Сегодня мы поговорим о Марате Турдыбековиче Оспанове.
Яркие, каждый со своим опытом жизни, депутаты того созыва привораживали ораторским талантом и даром предвидения. Многое из того, что говорилось тогда на трибуне в зале заседаний и во время рабочих совещаний, сбылось. Возможно, это связано с тем, что соединение людей, о которых говоришь – личности, даёт такой сплав. А таких людей в 12-м созыве было много. Но даже среди них Марат Оспанов выделялся не столько яркой внешностью, сколько фундаментальностью знаний, обширностью интересов и силой убеждения. Когда он выходил на трибуну, остальные депутаты замирали и внимательно слушали коллегу, даже не будучи согласным с ним.
Вероятно, такого признания и столь бурной общественно-политической деятельности в жизни Марата Оспанова не было, не случись перестройки. Да, Марат Турдыбекович - типичный продукт перестроечных лет. И, разумеется, свою лепту в его становление, как гражданина, сыграли годы учёбы в Москве. Институт им. Г.В. Плеханова в конце 70-начале 80-х годов собрал немало авторитетных преподавателей, настоящих учёных, которые передавали своим студентам не просто знания, а прививали интерес и ко всему, что происходило в стране.
Надо сказать, что в судьбе Марата Оспанова причудливым образом переплелись политика и искусство, литература и история. Родители работали в театре, сам он, получив образование и окончив аспирантуру, вернулся в родной Актюбинск, где стал преподавать экономику в медицинском институте. И вот здесь-то его и застигли перестройка, гласность.
Марат не просто жадно впитывал в себя идеи глашатаев перестройки, но и сам стал её знаменосцем. Однажды поверив в перестроечные лозунги, он стал пропагандировать их и в жизни. Дискуссионный клуб, публикации в местных СМИ, выступления на митингах и вскоре Марата Оспанова узнали не только в Актюбинске, но и в области. Поэтому никого не удивило, когда на выборах в Верховный Совет 12-го созыва Марата Оспанова избирают депутатом на альтернативной основе.
Наше знакомство с Маратом Турдыбековичем состоялось осенью 1990 года, когда с лёгкой руки тогдашнего главного редактора «Казахстанской правды» Фёдора Игнатова и по предложению Татьяны Квятковской меня определили стажироваться в парламент.
Татьяна Григорьевна посоветовала обратить внимание на несколько наиболее ярких депутатов, особо выделив Марата Оспанова. Так, в октябре 1990 года судьба свела меня с одним из самых деятельных парламентариев нашей независимости.
Я недаром выделяю дату. В воздухе уже носились колокола, звонившие во славу будущей независимости, пахло предчувствием то ли катастрофы, то ли праздника. Но никто и подумать не мог, что пройдёт год с небольшим, и великая страна перестанет существовать. Но Марат Турдыбекович уже тогда понимал, что грядут иные времена. В том памятном интервью он говорил о том, что из Конституции СССР уберут статью о направляющей роли КПСС и само государство распадётся.
Естественно, что в октябре 1990 года в печатном органе ЦК Компартии Казахстане такое опубликовать не могли. И почти два месяца шли споры печатать или нет. Публикации интервью сопротивлялся тогдашний заведующий отделом партийной жизни Леонид Вайдман, уехавший после получения независимости в Германию, человек уважаемый, но консервативный. И только с подачи самого Фёдора Игнатова интервью появилось с сокращениями в канун 1991 года.
После Нового года мне позвонил Марат Оспанов и рассказал, как на перроне вокзала купил номер «Казахстанской правды» и увидел своё интервью. Ехал тогда он домой на свои первые депутатские новогодние каникулы.
- Мне хотелось петь и кричать, бегать по вагону и говорить всем: «Смотрите, это я, это моё интервью», - рассказывал мне Марат Турдыбекович. Это было его первое интервью в республиканской печати. Позже будет много всяких интервью, но, то первое он не забывал и, видимо, поэтому мы с ним подружились.
Общаться с Маратом было легко и просто. Он начисто был лишён фанаберии, хотя оказался честолюбив и обидчив. Он дружил со многими журналистами, читал нас, с некоторыми публикациями соглашался, а с некоторыми спорил. Помню, как его поразили мои заметки о Владимире Маяковском и как после них мы говорили о жизни и творчестве поэта. И судя по тому, как он говорил о Маяковском, его не просто интересовало всё, что было связано с поэтом. Многие стихи он не просто знал назубок, а постоянно осмысливал то, что сказал трибун революции.
Сегодня, с высоты наших дней, я наконец-то поняла, чем так притягивал его Маяковский. Схожестью судьбы. Ведь Маяковский не просто воспевал революцию, он её приближал, вступив в большевистскую партию в 15 лет. А после революции многое пошло не так, как представлял поэт. Бюрократы, которых он клеймил, всё больше выдвигались на первые роли в советском государстве. Об идеалах революции практически не вспоминали. Друзей, единомышленников почти не осталось.
Почти тоже произошло и с Маратом Турдыбковичем. Всем сердцем принявший перестройку, он с болью наблюдал, как рушилось всё то, ради чего он шёл в депутаты, занялся политикой: сужение информационного поля, отступление от норм демократии. Мириться с таким, молчать он не мог. Но рядом уже не было единомышленников, кто бы поддержал. И его сердце не выдержало. Инсульт, кома, а потом его не стало.
Злые языки скажут, что во многом виноват был сам. Дескать, нельзя самому отступать от того, что считаешь главным, нельзя превращаться в конформиста. И скорее всего, они окажутся правыми. Но Марат не стал конформистом – тому свидетельство его ранний уход.
У его любимого Маяковского в «Левом марше» есть строки:
Разворачивайтесь в марше!
Словесной не место кляузе.
Тише, ораторы!
Ваше
слово,
товарищ маузер.
Довольно жить законом,
данным Адамом и Евой.
Клячу истории загоним.
Левой!
Левой!
Левой!
Увы, не удалось окончатльно загнать клячу истории. Стереотипы вновь взяли вверх. А это вынести Марат Оспанов, как типичный представитель перестроечных лет вынести не смог.
Один из его единомышленников Ермухамет Ертысбаев в своих воспоминаниях о Марате Оспанове «Слово о друге» написал: «Горбачевская перестройка стала нашей религией, нашей надеждой, и мы с громадным воодушевлением восприняли ее идеи. Мы чувствовали: что-то должно произойти, это – шанс изменить жизнь страны и свою собственную судьбу. Кто-то может сказать, что, дескать, решили сделать карьеру в «смутное время». Не буду отрицать. И это присутствовало. Хотя, если подходить объективно, это был момент, когда личный и общественный интерес совпадал. Точнее, общественный интерес превалировал».
Увы, этот общественный интерес уступил место интересам отдельных людей и потому уход Оспанова с политической авансцены был неизбежен. Это если рассуждать, как политолог. Но, как другу, мне больно, что Марата нет с нами рядом. Он бы многое ещё мог сделать и загнать клячу истории. Но в историю независимого Казахстана он вписал своё имя.
P.S. Люди в Верховном Совете 12-го созыва – особая страница. Подружившись с тобой, они тебя поднимали на свой уровень. Так у меня произошло с Маратом Оспановым. Мы были с ним на «ты», что нечасто встретишь в отношениях журналистов и представителей власти. Но с Маратом Турдыбековичем это было можно не только мне, но и многим другим моим коллегам, кого он уважал и ценил.
Среди книг на моих полках есть и одна под авторством Марата Оспанова с надписью: «Айгуль Омаровой – неистовому журналисту в знак уважения с пожеланиями успехов от автора. 05.10.98. Марат Оспанов».
Он и сам был неистовым парламентарием, трибуном. Таким я его и помню.